На ветры чуткий палый лист,
чуть шорох - он за ними вслед,
и прячет ночи аметист
под золото берёз рассвет.

Немного слёзы нам вернут -
минуту грусти, боль обид,
и знает только старый пруд
что за душою у ракит.

Твой вздох и сумрачность лица
в подоле осень унесёт,
осин багряные сердца
стучат для нас - ещё не всё.

Спешил куда-то, что-то ждал,
шумит бессонницы вокзал...
года на ниточки дождя,
прощаясь, август нанизал.


Валерий Мазманян

Меняют наши тени облик -
длинней, короче, вместе две,
и клевер, стриженный под бобрик,
с ромашкой шепчется в траве.

В одеждах чёрных ходят галки,
платок повязан на груди,
и оба знаем, без гадалки,
что будет с нами впереди.

Сиреневый туман лаванды,
над ним - в полнеба синева,
на всё, что сложится нескладно,
найдутся нужные слова.

А бабочка над красной розой
не верит в осень и печаль...
и вековой мерцает бронзой
загар открытого плеча.


Валерий Мазманян

А вчера журавлиная стая
разбудила с утра синеву,
одуванчики золото мая
уронили в сырую траву.

Поначалу и ты оробела,
я в тумане черёмух пропал,
поцелованный бабочкой белой
лепестки осыпает тюльпан.

Оказалась душа твоя чуткой,
поняла мою нежность рука,
прилетевшие дикие утки
отбелили в пруду облака.

И не верь, если фразу услышим -
выбираем дороги не мы...
в седине - и цветение вишен,
и нестёртая память зимы.


Валерий Мазманян

С осенних листьев позолоту
легко смывает серый дождь,
когда в толпе окликнет кто-то,
вздохнёшь - не тот, кого ты ждёшь.

Но не тянись за власяницей,
не лей багряное вино,
беги туда, где серебрится
от звёзд отрытое окно.

Где голубь тянется за крошкой,
и за прозрачной синевой,
а ты корнями связан с прошлым,
и сердце знает - здесь ты свой.

Где из дощатого сарая
с ведром в руках выходит мать...
и места лучшего для рая,
наверно, трудно отыскать.


Валерий Мазманян

Стареем - никак без таблеток,
без вздохов и глупых обид,
в фонтанах берёзовых веток
апрельское небо рябит.

Не сетуй - судьба не скупая,
и дней не так много пустых,
тепло воробьи покупают
за медь прошлогодней листвы.

И нечем особо хвалиться,
и плакаться повода нет,
на грудке у каждой синицы
блестит золотой амулет.

Запомнило сердце - любили
и радости лучше врачей...
худые лодыжки рябины
заботливо моет ручей.


Валерий Мазманян

Года войдут тихонько в сны,
недели пролетят аллюром,
из рамок окон до весны
не снимешь зимние гравюры.

И знает сгорбленный фонарь,
что в сумраке душе противно,
и выкормыш зимы - февраль
загонит в душные квартиры.

К чужим привяжешься сильней -
с чужими легче быть хорошим,
сотрёт каракули теней
под утро белая пороша.

Вздохнёшь, что нет былой любви,
смолчу - нельзя всё мерить прошлым...
запомнят в стужу воробьи -
спасёшься, подбирая крошки.


Валерий Мазманян

Ждём - разбудит гомон грачий
лес и лёд замёрзших рек,
о метелях белых плачет
только ноздреватый снег.

От зимы осталось долгой -
вздох, неделя до тепла,
месяц - золотой заколкой -
вденет в волосы ветла.

У нагих берёз истома,
вместе с ними подожди -
и большой сугроб у дома
ночью расклюют дожди.

Пробежал февраль короткий,
подойдёшь к окну босая...
золотые самородки
солнце в лужицы бросает.


Валерий Мазманян

Клён с костлявыми плечами
знает - март вернут грачи,
сядешь рядом с чашкой чая,
повздыхаем, помолчим.

Посидим с тобой без света,
пахнет в комнате сосной,
узелками чёрных веток
зимы связаны с весной.

Белый снег - на серый сумрак,
на дворы, на горизонт,
перетерпишь, если умный,
и однажды повезёт.

И поймёшь, когда мы вместе,
время - только горсть песка...
а зима - строка из песни
и седая прядь виска.


Валерий Мазманян

Уходит пора золотая,
поплачься, себя пожалей,
берёза обноски латает
цыганской иголкой дождей.

А клёны не прячут нагие
узлы выступающих вен,
и мучает нас ностальгия,
и просит душа перемен.

Ты рядом, к чему торопиться
с утра в суматоху недель,
зонты, словно чёрные птицы,
куда-то уносят людей.

С намокшей травы не поднимешь
осины цветастый платок...
что там - за туманами - финиш,
а может быть, новый виток?


Валерий Мазманян

На окнах вода дождевая,
не знаешь, куда себя деть,
а осень, свой век доживая,
считает кленовую медь.

Оставит утиная стая
морщинку на глади пруда,
вздохнёшь, что неделя пустая
исчезла с души без следа.

Далёкое видится лучше -
омыта прозрачность берёз,
и память напрасно не мучай -
кто первый печали принёс.

Рука твоя ищет опору,
тепло - от ладони в ладонь...
слезливую грустную пору
сжигает осины огонь.


Валерий Мазманян